Звезда районного масштаба. Георгий Черданцев: «В Хамовники нужно сделать платный въезд»

Футбольный комментатор, житель и большой патриот Хамовников Георгий Черданцев рассказывает депутату МО Хамовники Илье Азару о своей любви к району и платным парковкам, пожаловался на чудовищный капремонт и провальную уборку снега в районе. Комментатор называет свою новую книгу гениальной и признается в усталости от комментаторской работы. Черданцев дает свой прогноз выступления сборной России на чемпионате мира по футболу и объясняет, почему Юрий Дудь плохо берет интервью.

в рубрике «Звезда районного масштаба» авторы «МХА» будут общаться с известными людьми, которые живут в Хамовниках, то есть являются нашими соседями

О лучшем районе Москвы

— Судя по вашим социальным сетям, вы — фанат Хамовников? [после муниципальных выборов 2017 года Георгий написал в своем фейсбуке “Хамовники рулят!”]

Это моя родина. Причем и моей семьи, и семьи моей жены.

Я стараюсь это тщательно скрывать, но некоторым может показаться, что в моем поведении проскальзывают определенный снобизм и высокомерие по отношению к окружающим. Это, не так, но с другой стороны, очень сложно как-то иначе смотреть на мир, когда ты родился в километре от центра одного из главных городов в истории современной цивилизации. Это накладывает определенный отпечаток на восприятие окружающего мира.

Я всю жизнь живу здесь. Район застраивался в конце 50-х годов. Бабушка моей жены с ее дедушкой и мамой живут здесь с 56 года, как сдали дом бывшего Министерства атомной промышленности. А мой дед купил квартиру в Хамовниках в 1961 году. Я однажды уезжал снимать квартиру на проспект Вернадского, но чувствовал себя там не дома.

Я очень много путешествую, бывал на разных континентах, но уверен, что Хамовники — лучший район в Москве.

— Чем?

Он уютный очень. Здесь нет вонючих предприятий — “Каучук» благополучно закрыли. Есть ТЭЦ на другой стороне реки, но это просто пар, а не вредные выхлопы, да это и не наш район.

У нас застроено все в одном стиле, до последнего времени тут не было такой эклектики, которая свойственна застройке 90-х. У нас кое-где жители сохранили дворы — например, во дворе моей тещи не дали построить башню. Я веду активную работу с Минспорта, чтобы там постелили новое поле, так как там удалось сохранить советский двор с футбольным полем. Мой сын играет там в футбол.

Район шикарный у нас. С точки зрения инфраструктуры чего нам хотеть? Кинотеатр есть, детских площадок полно, куча прокатных станций велосипедов. Район практически идеальный — близко к воде, зелено, неплотная застройка и прекрасная инфраструктура. Есть опасения по поводу парка Мандельштама, но судя по всему народ просто любит лишний раз попаниковать.

О доме детского творчества

— Так там дом детского творчества выгнали.

Пусть будет дом творчества, но за чей счет? Кто-то же должен оплачивать

— Государство!

У него на это, видимо, нет денег, что в принципе логично.

— У мэрии много денег.

Я бюджетов не видел, но у нас в районе не так много ценных исторических построек. Новодевичий монастырь, деревянный дом на Погодинской, который в порядке, потому что частной организации принадлежит. Разумно, наверное, чтобы исторические здания управлялись живыми людьми. Вот как в Парке Мандельштама переделана усадьба — это неплохо, так как визуально сохранен исторический облик, а что внутри — другой вопрос.

Нужно как-то сохранить историческое лицо района, которое уже испорчено нагромождением новостроек. Появились новости, что на Олсуфьевском собираются что-то строить. Это чудовищно. Олсуфьевский трогать нельзя.

Черданцев о выборах

Мне были симпатичны эти новые молодые лица [кандидатов], которые подходили ко мне на улице. Я лично голосовал на муниципальных выборах, потому что именно на местном уровне мы хоть за какие-то свои права можем побороться, потому что чем выше поднимаешься по ступенькам, тем меньше шансов быть услышанным и понятым. Я рад, что появились новые лица, и партия власти не имеет подавляющего большинства в нашем муниципалитете, потому что чем больше точек зрения, тем лучше.  

О жене и капремонте

— Какие еще проблемы есть в Хамовниках?

Проблемы колоссальные! Мы сейчас столкнулись с этим сами. Моя жена сейчас не ходит на работу, она мой помощник, личный менеджер. Сейчас же чемпионат на носу, и у меня много работы — помимо телевидения много всяких дел, проектов, деятельности, связанной с благотворительностью и так далее. За этим нужно кому-то следить, а жена — это человек, которому ты доверяешь больше всего, поэтому нет смысла нанимать какого-то стороннего персонажа.

— Ей можно еще и не платить.

Почему? Она это не бесплатно делает, но зато деньги в семье остаются.

Мы вернулись в ее родной дом, в нем 240 квартир, и у меня жена ведет активную деятельность по организации местного самоуправления в доме. И я честно скажу, что это адский ад — тут только матерные слова можно употреблять.

Мы попали в программу капремонта. Я об этом писал твиты, трубил во все стороны. Это чудовищно, это катастрофа. Я в шоке, что это допустили не просто в Хамовниках, а в крайнем доме перед стадионом. Что они увидят? То, как это тяп-ляп накрашено? Одна межоконная полоса с девятого по первый этажи одним цветом покрашена, другая — другим. А штукатурка везде отваливается, и все это на глазах честной публики, болельщиков, которые будут мимо нашего дома идти на стадион.

Мы попытались включиться в разумную юридически обоснованную борьбу. Но выяснилось, что в нашем, казалось бы, таком продвинутом районе, где большинство людей живет образованных, достаточно зарабатывающих, царит полная правовая беспомощность и непонимание того, что у гражданина есть не только обязанности, но и права, которые можно отстаивать, а не только в общий чат писать, что течет труба или крыша. Так делайте что-нибудь! Но когда доходит до создания совета дома или отказа от “Жилищника”, делать никто ничего не хочет. Хотя поколение уже другое, но яд советской привычки будет долго выходить.

Выяснилось, что у нас председатель — сейчас его убрали — вытворял какие-то такие вещи, что просто диву даешься. При том, что он не был собственником жилья, хотя по закону обязан. Он чего-то там мутил — может, и ничего преступного, но явно ничего хорошего для жильцов и сквозь пальцы смотрел на вещи, которые творились во время капремонта. А когда дом начинает сам собой управлять, то вдруг мусор вывозят вовремя, вдруг “жить стало лучше, жить стало веселее”. Людям надо на уровне своих домов, микрорайонов пытаться, изменить к лучшему свою жизнь, а не человечества.

— Так а чего капремонт?

В некоторых подъездах испорчен пол, неправильно проведены трубы, неправильно проведено электричество. Это надо переделывать, и за чей счет совершенно непонятно. У нас живут люди, у которых из-за того, что неправильно отремонтировали крышу, снег начал затекать под крышу через чердак в квартиры. На кого им в суд подавать за испорченные квартиры? Мы не в Америке живем, и у нас не такая развитая судебная система.

Моя жена ходила судилась из-за ошибочного штрафа за неправильную парковку. Жена — упорный человек, она ходила в суд шесть раз, полгода длилось, чтобы отменили штраф. Ну подашь ты в суд на управляющую компанию, будешь ковыряться, и в итоге присудят тебе копейки по сравнению с тем ущербом, который ты получил. А тех, кто совершил противоправные действия, оштрафуют на три копейки.

Или вот. Мне надо было трубу поменять, и я пошел в “Жилищник”, где мне выставили счет на 2000 рублей. За отключение воды! Это как? У меня у тещи пенсия 12 тысяч рублей. И чтобы просто повернуть вентиль, ей надо одну шестую пенсии отдать?

Об уборке снега

— Недавно были проблемы с уборкой снега.

У меня слов нет. С предыдущим главой управы [Сергеем Носковым] мы хорошо общались, и я с удовольствием ходил на субботники. В родном районе мне кажется нормально участвовать в таких мероприятиях и детских праздниках. Недавно меня пригласили открыть спортивную площадку, но я не мог, извинился, они мне вежливо ответили.

А тут я сфотографировал, когда уже неделя прошла, горы снега до потолка у нас на Комсомольском проспекте. Я послал в управу, попросил объяснить, что происходит, ведь это ненормально. В ответ — тишина. Я до сих пор нахожусь в состоянии крайнего бешенства, потому что подобного безобразия и беспредела я не ожидал Причем непонятно, к кому обращать претензии.

Взбесило и другое. У меня было забавное приключение. Я плачу как резидент за парковку, и город мне должен за мои деньги предоставить парковочные места. Днем приходится крутиться по двору искать место, а ночью есть свободные места, значит днем машины ставят не местные жители. У меня сидит ребенок в машине плачет, хочет в туалет, а я кручусь, ищу место. Когда завалены снегом половина парковочных мест в районе, мне кто-то компенсирует ущерб? Ведь я деньги заплатил за то чем не могу воспользоваться.

Потом я увидел, что эвакуируют машину. Я даже твит написал! Имейте совесть! Пока не разгребут сугробы, нельзя эвакуировать машины. Разные ситуации бывают. Пусть управа или мэрия выполнит свою работу, ведь жители заплатили налоги, чтобы дорожная служба работала, а не наказывать людей, ведь они поставлены в ситуацию, в которой вынуждены нарушать правила.

О чужих

— А что думаете про “Мою улицу»?

Я стараюсь не красить все в один цвет и не орать: “Собянина уберите! Безобразие!” Я склонен отмечать как хорошие вещи, так и нехорошие. Например, Фрунзенская набережная с детства была моим любимым местом, но когда мы там сидели на лавочках и общались, не было фонарей, было неказисто. Сейчас она сделана шикарно, одно удовольствие ходить. Это хорошо.

Плохо, когда плитку начинают перекладывать. Или вот вдоль прогулочной мили помойки нужно было убрать, а то вечером просто неприлично идти. Это, может, опять прозвучит немножко высокомерно по отношению к остальным, но люди приезжают ко мне в гости. Я здесь живу, это мой район. Какая моя выгода от того, что вы приезжаете ко мне в район? Вы приехали, погуляли по миле, выпили пива, намусорили, оставили кучу бутылок, всякой срани, и ушли. А мне потом тут со своим ребенком гулять. Машинами испортили все газоны, китайские туристы автобусами приезжают на набережную за сувенирами, и никто их водителей не глушит моторы.

— Смотрю, снобизм у живущих в центре Москвы людей, и правда, процветает.

Приезжайте ради бога, но вы занимаете мое пространство. Я готов подвинуться, но какая мне за это компенсация. Я же к вам не езжу. Тут гегелевская философская дилемма: “Свобода одного начинается там, где кончается свобода другого” [на самом деле изречение приписывают Бакунину]. Почему бы не развивать город и в других районах? Почему все едут в Хамовники?

Дело не в снобизме, а в том, что мы тоже должны быть защищены каким-то образом. Платный въезд нужно сделать в Хамовники!

— Хамовники же окружены рекой, поэтому есть идея прорыть ров по Новому Арбату и Знаменке, выстроить вдоль воды стену и вообще отделиться от Москвы.

Существовать как отдельное государство сложно будет.

— У нас и кафедральный собор есть.

Про прорыть ров я не слышал идею. Шутки шутками, но в чем проблема застройки Москвы и Хамовников, в частности. Такого нет ни в одном районе мира. У нас проходной двор. Хорошо еще Третье транспортное кольцо построили, а до этого ночью невозможно было спать — все грузовики летели по Комсомольскому проспекту, и с форточек копоть снимать можно было.

Черданцев о парковках

Это моя любимая тема! Я прекрасно знаю, что подавляющее большинство нашего района против платных парковок, но я — за. Более того, я считаю, что они должны стоить еще дороже, и должны быть только для резидентов. И не надо рассказывать мне, что когда я приеду в Хорошево-Мневники, то захочу припарковаться. Я не езжу в ваши Хорошево-Мневники, это другая тема. Или сделайте платно, я приеду и заплачу. В Хамовниках я по праву, по наследству, это моя родина. Можно я здесь буду парковаться? Я должен иметь приоритет по сравнению с другими.

О допинге и Олимпиаде

— Вы как-то комментировали дворовый матч. Не хотите чем-то таким регулярно заниматься в районе?

Сейчас я должен делать то, в чем я конкретную пользу могу принести району. Вот два поля предыдущий глава муниципалитета сделал, потому что я приводил его за руку и показывал на площадку, где дети ноги ломают. Через неделю вдруг появлялись люди, которые начинали что-то подкрашивать.

Но я всегда стараюсь везде отметить, что с точки зрения количества спортивных площадок у нас все настолько неплохо, что все должны завидовать Хамовникам. У нас очень много площадок для футбола, и они все бесплатные. Только вот меня поражает, что катков не заливают централизованно. У нас хоккей же национальный вид спорта. Это претензия управе и муниципалитету.  

— Раз уж в Хамовниках находится стадион “Лужники”, то не могу не спросить: не лишат ли Россию чемпионата мира?

— Неееет, лишают, когда еще ничего не заплачено, а тут такие расходы, на которые никто не пойдет, чтобы забрать чемпионат. Уже чисто физически нельзя отыграть назад, группы сформированы, расписание есть, команды выбрали базы.

— А вообще заговор против России есть?

— Сложно сказать, но думаю, что дыма без огня не бывает.

Но вообще я футбольный человек, и в футболе у нас все хорошо. Пытались наших якобы на допинге подловить, но всех проверили — все чисто. Вообще в футболе ты можешь допинг принимать, но если ты не умеешь бить по мячу, то у тебя шансов нет.

— Но ведь “физика” важна в футболе.

— На одной “физике” далеко не уедешь. Если бы это было так просто, то в футболе не было бы таких людей, как Месси. В отличие от других видов спорта в футболе антропометрические данные не имеют решающего значения. Федор Черенков был слабо развит физически, но это был гений, и для меня остается величайшим футболистом всех времен и народов. В футболе, сколько бы ты не принял допинга, ты не можешь разыгрывать комбинации, которые разыгрывает “Манчестер Сити».

— Но у нас допинг нашли даже у керлингиста. Хотя ему допинг еще меньше нужен.

Это загадочная какая-то история.

Олимпиаду я даже толком не смотрел, потому что не испытываю интереса к соревнованиям с совершенно непонятными правилами игры. По какому принципу людей допускают?

Утерян олимпийский принцип Пьера де Кубертена, что это соревнования для любителей. У профессионалов и так полно своих соревнований с хорошими призовыми. На Олимпиаде теперь есть командный зачет, которого в олимпийской хартии нет. Олимпиада стала политизированной историей — типа пушечками мы повоевать не можем, но хоть так. Но к спорту это не имеет никакого отношения, а если спорт уходит на второй план — неинтересно.

С другой стороны, в современном спорте, особенно в том, где решающую роль играют доли секунды, на одних тренировках добиться результата невозможно. И это не только наших касается.

О футболе и большой обиде

— Какие шансы у сборной России? Я думаю, что из группы не выйдем.

Я в последнее время начал верить, что существуют фартовые и нефартовые комментаторы, и поскольку я сборную Россию не буду комментировать на этом чемпионате мира на 99,9%, то за результат не ручаюсь.

— А если бы комментировали?

Тогда вышли бы на 100%. А если серьезно, то из такой группы очень сложно не выйти. Идеальный график матчей. Мы начинаем с объективно самой слабой командой чемпионата [Саудовской Аравией], которую стыдно не обыграть. Потом мы играем с Египтом — да, Салах, скорее всего, забьет, но в целом это среднестатистическая команда.

— Как и наша.

Фактор своего поля, мотивация могут сыграть решающее значение. Думаю, наши будут в хорошей форме: Саламыч их приободрит, они будут физически готовы хорошо, будут бегать, будут дисциплинированы. Если к Уругваю возьмем 6 очков, то можем впервые в истории России выйти из группы на чемпионате мира. И это уже будет грандиозный успех. А потом Португалию или Испанию, играя на своем поле, можем и обыграть.

— А почему не комментируете чемпионат?

Все права у Первого канала и России, мы в третьей очереди.

— Параллельный же бывает комментарий.

Все же будут смотреть трансляцию на федеральном телеканале, а не нашу на спутнике.

— Не ваш то есть уровень?

Дело не в этом. Просто обидно — главный турнир в профессии, а ты остаешься в запасе... Я уже перестал по этому поводу переживать. Это не драма, конечно, но очень обидно.

О своей книге

— Расскажите про вашу новую книгу.

Да. Я горжусь. Идея пришла спонтанно, я готовился к эфиру и вдруг наткнулся в интернете на историю, как команды ехали на первый чемпионат мира на пароходе из Европы. С ними Шаляпин плыл одним рейсом. Его попросили спеть, а он им говорит: “Ребята, вы же не будете меня просить вам обувь бесплатно чистить. Так чего я вам буду петь?”

Вообще я достаточно самокритичный человек и не могу сказать, что я в восторге от всего, что я делаю. Я иногда щелкаю каналами, и если попадется какой-то мой матч в повторе, то я слушаю минуты две-три. Иногда мне даже нравится, но чаще не нравится.

А тут я читаю текст и не верю, что это я написал. Про себя думаю: “Ни хера себе, вот это красавец! Какой стиль вообще». Просто круто, на самом деле круто. Будто списал что-то откуда-то, но нет — все сам сочинил.

Это, честно скажу, грандиозно круто. Я работал два с половиной года над проектом, который я сам придумал, а не кто-то мне предложил. У меня выходила книжка “Записки футбольного комментатора», но это было сделано на коленке, хотя продалась она тиражом, удивительно большим для автора—дилетанта.

—Каким?

Четыре тысячи. Но неизвестному автору, и неважно, какая у тебя фамилия или цитируемость в интернете, такого не дают. Они мне звонили и предлагали еще что-то написать, но я ответил: “Ребят, я не Лев Толстой”. Я не могу взять и написать. Для меня писательство — это труд. Именно поэтому я перестал вести блоги, и вообще нигде не пишу. Не потому что я тугодум, а потому что я долго работаю над текстом, перечитываю, правлю.

— На Sports.ru Роман Мун писал, что у вас всегда были слишком большие тексты.

—  Роман Мун — мальчик, ему 20 лет, и дай бог ему когда-нибудь что-нибудь еще написать. Это у Игоря Рабинера длинные тексты. У меня тексты короткие, пускай замеряют. Я не читал текст Романа Муна и диву даюсь, что кто-то на это ссылается как на источник информации.

— Ну а книжка длинная?

Она нормальная. Учитывая, что она рассказывает о чемпионатах с 1930 по 2014 год, то можно было сделать и талмуд, но я проделал очень большую редакторскую работу. Весь материал надо было перепроверить. Чего проще, казалось бы — зашел в Википедию, накопипастил оттуда, и вот уже книга по большему счету. Тоже труд определенный. Но поскольку я владею двумя языками как минимум, я начал сравнивать, что про это написано в английской статье, и нашел другие факты, которых нет в статье на русском языке. В испанской статье про это событие или игрока вообще другое написано.

Потом начинаешь соединять, перепроверять, искать другие источники. В итоге я плюнул и поехал за свой счет в библиотеку FIFA в Цюрихе, где мне дали три дня поработать. Я понял, что ни на одном языке мира нет того, что я хочу сделать. Есть много справочников и энциклопедий, откуда можно узнать, кто когда забил, но широкой аудитории — это неинтересно. Интересны факты о том, например, что корабль, на котором команды приплыли в Южную Америку, закончил свою жизнь в шанхайском порту. Его разбомбили американские бомбардировщики, потому что он плавал под японским флагом и перевозил какое-то военное оборудование. Поэтому я решил поковыряться и накопать таких историй.

Для меня книга — в огромном минусе, я вложил приличную сумму денег. Это некоммерческий проект, а мой вклад в популяризацию идеи чемпионатов мира и футбола. Все чемпионаты мира проходят на фоне исторических событий — какие-то факты даже мне человеку, неплохо знающему футбол, были интересны. Я все отфильтровал и выбрал пять-шесть персонажей или фактов по каждому чемпионату, и написал своим литературным языком, чтобы интересно было читать.

— Вы написали книжку, снялись в кино. При этом говорят, что вы без интереса относитесь к комментированию проходных матчей. Подустали?

Конечно. Я прокомментировал больше тысячи матчей. Кто-то из моих коллег такого результата точно добился, но я думаю, что в мировой практике таких прецедентов нет.

Мы столько показывали футбола, хотя не знаю, зачем показывать матч “Кальяри” — ”Аталанта” или “Леванте” — “Хетафе”. Это ведь никому не надо, это смотрят пять человек. Зачем на это тратить ресурсы, голос?

Сложно возбудиться на матчи, которые не относятся к числу топовых, даже прилагая к этому все усилия. Поэтому зачем обманывать себя или зрителя? Я стараюсь не перегружать себя комментаторской работой, комментирую редко, но метко.

Все хотят Россию—Голландию и “Буффонище”[так Черданцев регулярно называет вратаря сборной Италии Буффона] каждую неделю. При этом предъявляют претензии, что я задолбал своим “буффонищем”, говорят придумать что-то еще. А кто-то другой что-то еще придумал? Это мой копирайт. Я, что же, не могу его использовать? Да, все время это повторять невозможно, но если я комментирую “Ювентус” два раза в месяц, и Буффон играет, то все же ждут, когда я это скажу.

— Теперь каждый может включить приставку и услышать “Буффонище“, когда пожелает.

Мы с сыном играем в приставку очень часто, и я иногда падаю на пол от смеха — некоторые вещи очень ржачно получились. Но когда мне предложили, я сразу сказал: “Давайте оживим это, я скажу свои коронные фразы, но пусть они будут выпадать раз в 1000 фраз, а не через две”.

Когда я слышу фразу про любимый счет Фабио Капелло, то хочется разбить телевизор. Это невыносимо.

— Да-а-а-а-а…

Я не виноват. Мы озвучили 50 тысяч фраз, и претензии не ко мне, а к программистам.  У нас есть охренительные с ним совершенно диалоги, но когда в легкой ситуации игрок не попадает по воротам, а тебе говорят, что отличный сейв, ты думаешь, что комментатор идиот.

Черданцев о демократии

Район — это самая хорошая площадка для настоящей старинной демократии, а не той, к которой мы пришли в 21 веке. Любые вопросы, касающиеся всех сфер жизни, должны решаться голосованием жителей. Ни одно здание не может быть снесено или построено без учета мнения жителей района. Я серьезно говорю.

Я против того, чтобы мы кланялись начальнику и возвращались к монархии. Если поровну разделились голоса, то для этого есть компромисс или суд. В нашей ситуации муниципалитет не может решить вопрос, он может только заострить проблему, и если она дойдет до начальства, может быть, что-то произойдет. Но так не должно быть.

О самореализации

— В рейтинге комментаторов вы заняли 23-е место. Как вы относитесь к этому?

Никак, потому что я на “НТВ+” ни одного матча не прокомментировал в этом году.

— Ну речь не только об этом рейтинге. Есть ведь популярное мнение, что  Черданцев — далеко не лучший комментатор.

Но я никак на рейтинги не реагирую. Я востребованный человек, ко мне люди подходят на улице. Когда они видят меня, они улыбаются. Просто улыбаются. Вот и все. Ко мне подошел молодой парень в Москве и сказал: “Георгий, можно вас обнять? Спасибо вам за мое счастливое детство”. Для меня это самая лучшая оценка.

Кто на какое место кого поставил — мне вообще неинтересно. Меня интересует, что я интересую других людей. Почему не комментатора “Икс” позвали сниматься в кино, а меня? И рекламу озвучивать я же не сам себя позвал, при том что я стою очень недешево. Люди говорят, что мой голос, моя энергетика — это то, что нужно. Меня иногда спрашивают, являюсь ли я лучшим комментатором страны, но это бредовый вопрос априори, потому что нет критериев оценки. Но без обид, в ютубе набейте фамилии всех известных комментаторов и посмотрите количество просмотров.

И потом. Я стараюсь развиваться. Я очень много работаю в кадре, я придумываю проекты, я веду передачи, я их делаю как продюсер, я пишу книги. Не то, что комментировать особо много ума не надо, но это довольно узкая история, в которой я реализовал себя и добился реально всего, чего только можно.

О Дуде и спортивной журналистике

— Вас критиковал Юрий Дудь за эфир с [бывшими футболистами «Спартака»] Бесчастных и Парфеновым. Вы ответили: “Какая разница, о чем их спрашивать». Спортивная журналистика — это вообще интересно?

— Я никогда в жизни себя не считал журналистом, я комментатор и телеведущий. Меня спрашивают, почему я такой серьезный? Но наш футбол — это вещь серьезная, это государственный вид спорта, на который смотрят сверху, в котором участвуют госкомпании и который смотрят первые лица государства. У нас все очень серьезно, поэтому к этому нельзя, к сожалению, подходить с “ля-ля-ля”. Иначе я бы не продержался в своей ипостаси более 10 лет, ведя итоговую программу про чемпионат России по футболу.

Сложно быть журналистом, когда ты априори не расскажешь то, что ты знаешь, то что ты хочешь сказать, потому что есть определенные правила игры, с которыми ты соглашаешься и не называешь себя журналистом. А я так себя никогда не называл.

Я репортер, я снимал шикарные репортажи — так считают многие коллеги. Но телеинтервью — это не газета, потому что понятно, что человек не скажет тебе того, что заговорившись, скажет на диктофон. Это другой жанр вообще, это не совсем журналистика.

Претензии мне в хамской форме высказал человек [Юрий Дудь], который не сделал ни одного интервью с футболистом в своем выдающемся блоге. Если он такой крутой, у него три миллиона просмотров, то почему к нему не пришел ни один футболист или тренер?

— Почему?

И не придут, потому что никто не захочет себя выставлять клоуном, идиотом, подставляться. Это нужно тем, кому нужна минута славы, нужно обращать на себя внимание. Футболисты и тренеры пойдут только туда, где они знают, что их не подставят.

Претензия бессмысленная, она ни о чем, она несуществующая в моем случае. Сам факт того, что ко мне на протяжении многих лет регулярно приходят в программу все топовые персонажи российского футбола и является оценкой меня, как персонажа. Я не интервьюер, я хост программы, в которой показывают футбол, куда приходит человек, который только что играл в матче. Странно, что этот персонаж не понимает, что ты плохой журналист и интервьюер, если задаешь вопрос, который:

а) твоего собеседника смутит;

б) закроет его так, что он больше ни на что не ответит;

в) приведет к тому, что тот не придет никогда больше вообще;

г) и в этом сообществе у тебя будет репутация человека, с которым лучше больше не связываться.

— Зачем это надо тогда вообще?

Чтобы про футбол они говорили. Я приглашаю людей поговорить о сегодняшнем матче, а не пофилософствовать о жизни. Таких интервью наши футбольные люди не дают и не дадут, потому что им это не нужно, они могут только оказаться в дурацком положении.

Ко мне Черчесов пришел, и я ему говорю: “Саламыч, я не могу не спросить про Денисова. Просто не могу, потому что зрители будут смеяться надо мной”. Он на меня наорал, он горячий человек, кавказец настоящий, он шумел: “Сколько можно, что вы меня достали, я уже все ответил”. Я его все-таки в эфире спросил, он чуть не сгорел в этот же момент, ушел от ответа. Да и потом, какой острый вопрос можно придумать Парфенову, тренеру Тосно?

Я считаю, это круто, когда к тебе в прямой эфир приходит одновременно весь тренерский штаб, два известных чувака, которые раньше были футболистами “Спартака”. Я делаю эфир, я показываю, как Бесчастных и Парфенов забивали голы в “Спартаке”, получается телевизионная история, но люди просто не понимают, как работает телевидение.

Вот ко мне приходили братья Миранчуки [футболисты «Локомотива»], сразу два брата, это было круто, да они не сказали ничего сенсационного, они были зажаты, но они классные симпатичные ребята, будущее нашей сборной,  они показали себя живыми, и это гораздо важнее, чем человека подловить на чем-то, наступить на больное место. Политики знают, что их жизнь — это вечная борьба, а у футболисты и тренеры не должны быть крутыми ораторами.

— На пенсии пойдете в муниципальные депутаты?

Если от моих решений будет зависеть жизнь нашего района, то вполне возможно, а просто так участвовать в известной русской истории про прозаседавшихся я бы не хотел.

А на пенсии, кстати, не знаю, чем заниматься.

— Книги писать…

Нет, я не могу придумать, о чем писать следующую. А графоманством я не страдаю.

главное фото с сайта "Футбол России", остальные — из фейсбука Черданцева