Праздничный снос. Под новый год уничтожили исторически ценную Фрунзенскую АТС

За день до Нового года в Хамовниках разрушили фасад Фрунзенской телефонной станции, имевшей статус исторически ценного градоформирующего объекта. Снос фасада в стиле ар-деко стал неожиданностью для градозащитников из «Архнадзора», ведь проект реконструкции этого не предполагал. За последние два года это уже третья снесенная в Москве телефонная станция. Хотя на словах мэрия считает конструктивизм одним из символов столицы, на деле здания, построенные в этом стиле, продолжают сносить. Историю уничтожения Фрунзенской АТС рассказывает Олеся Остапчук.

Историческое здание на углу Зубовской улицы и Садового кольца сносят уже во второй раз, несмотря на протесты реставраторов. Первый раз это произошло в 1930 году, когда уничтожили Знаменскую церковь. Наркомат почт и телеграфов СССР решил построить на ее месте телефонную станцию (АТС).

Ее основное семиэтажное здание выходило на Зубовскую площадь, со стороны Зубовской улицы стоял пятиэтажный корпус, а еще одно трехэтажное строение замыкало двор со стороны Дашкова переулка и улицы Тимура Фрунзе. Это была крупнейшая АТС, построенная в СССР в довоенный период (сайт «Афиши» включил ее в список 10 самых красивых зданий Москвы сталинской эпохи).

Архитектор Касьян Соломонов спроектировал здание АТС в стиле постконструктивизма, который был распространен в СССР в середине 30-х годов и включал в себя элементы укрепившегося в Европе и Америке ар-деко, поясняет руководитель Центра авангарда Александра Селиванова.

«Здание обладало всеми характерными чертами этой стилистики. Архитекторы [постконструктивизма] ловко сочетали достижения и опыт архитектуры авангарда с элементами, связанными с классическим наследием, —  рассказывает Селиванова, — Это очень брутальная, монументальная архитектура, где довольно иронично, необычным образом вставлены классические детали. Они часто находятся не там, где им надо находиться, это игра».

Нижний этаж АТС был оформлен зубчатыми стеклянными витринами. «Выше над этим стеклом почти глухая стена. Очень характерно для ар-деко и этого стиля расчленение на квадраты. Я называю это кессонированной поверхностью. И в Ренессансе, и в классицизме 18-19 века кессонами покрывались обычно потолки. А архитектура ар-деко и постконструктивизма переносит их на другие поверхности, часто — на фасады», — поясняет Селиванова.

C 2013 года из-за перехода на новые технологии связи АТС потеряли свое значение.

Владелец телефонных станций ОАО «МГТС» (подконтрольна АФК «Система» Владимира Евтушенкова) продало здания строительно-девелоперской компании ЗАО «Лидер-инвест» (тоже дочка «Системы»). После заключения сделки новый владелец решил провести реставрацию зданий и преобразовать их в гостиницы или апарт-отели.

С Фрунзенской АТС поначалу все шло хорошо. Весной 2017 года Москомархитектура утвердила проект реконструкции, подготовленный ООО «Спектрум-холдинг».

На месте комплекса зданий должна была появиться гостиница с ярко-красным фасадом и подземной парковкой. Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов тогда уверял, что реконструкция зданий пройдет с частичным демонтажем, а высота комплекса и композиция зданий с внутренним двором будет сохранена.

«Проект сделан достаточно аккуратно с точки зрения исторической среды: сохраняются существующие высотные отметки уличных фасадов семиэтажной части; фасады, формирующие фронт застройки улицы Зубовская и Зубовской площади предполагается отреставрировать», – говорил Кузнецов.

Правда, издание The Art Newspaper Russia предупреждало: конструктивные и цветовые изменения «превратят бывшую АТС из строгой, пусть и несколько пафосной, постройки в кичливый новодел, подражающий сталинской неоклассике«.

В августе 2017 года на здании появились строительные леса и началась «реконструкция». «На протяжении всего 2018 года рабочие беспощадно громили отбойными молотками фасады в стиле ар-деко, ломали перекрытия, пробивали дыры и растесывали окна на дворовых фасадах» — так описывало действия рабочих движение «Архнадзор» на своей странице в фейсбуке.

После демонтажа трех верхних этажей с фасадов убрали строительные леса, поставив вместо них железный забор. А прямо перед Новым годом активисты «Архнадзора» обнаружили, что от главного корпуса АТС остался только фрагмент фасадной стены первого этажа. Фактически два-три окна.

«По законодательству так сохранять ценные градоформирующие объекты нельзя, на то они и ценные. Можно вычистить внутренности постройки, реконструировать, но сносить так нельзя. Если у официального памятника архитектуры нельзя сносить вообще ничего, то здесь нельзя сносить именно фасадные стены», — объясняет координатор «Архнадзора» Андрей Новичков.

По его словам, Москомархитектура согласовывает такие проекты, пользуясь судебной практикой, связанной со сносом Доходного дома Прошиных на 1-й Тверской-Ямской улице. До 2014 года там находился памятник архитектуры московского модерна 1905 года постройки.

Правительство Москвы одобрило реконструкцию здания под гостиничный комплекс с условием сохранения фасадной стены, но когда строительную сетку убрали, оказалось, что дом полностью уничтожен.

«Правительство Москвы тогда честно судилось с застройщиком и пыталось изъять из его собственности земельный участок за то, что он снес здание. Суд постановил: поскольку там сохранились фрагменты первого этажа, буквально первый этаж, переходящий в цокольный этаж, поскольку есть кирпичная кладка, значит, здание пускай даже повреждено, но еще существует, — рассказывает Новичков. — Нельзя признать это полной утратой и не за что наказывать собственника, не попадает это под изъятие земельного участка, исключительно под штраф. Здесь подобная ситуация происходит, когда власти согласовали проект решили сохранить фрагменты первого этажа здания, что собственник в общем то и сделал. Он снес все за исключением фрагментов первого этажа».

В пресс-службе Москомархитектуры не смогли оперативно прокомментировать ситуацию со сносом Фрунзенской АТС.

Руководитель Центра авангарда Александра Селиванова называет ситуацию с Фрунзенской АТС «скандальной», хотя сначала надеялась, что проект реставрации станет позитивным примером для остальных.

«Я выходила на связь с архитекторами, которые готовили эту реконструкцию, планировала с ними встречаться и обсуждать этот проект. Мне казалось, что это может быть позитивный пример того, как промышленное здание техническое по функции может быть сохранено, но перепрофилировано и мне казалось, что архитекторы готовы слышать, идти на встречу, что тут будет не так, как с Таганской АТС, когда архитекторы вообще ни в коей мере не соглашались с ценностью здания», — рассказывает она.

По словам Александры Селивановой, Центр авангарда был готов обсуждать с архитекторами нюансы изменения фасада АТС, который «можно было бы почистить, сохранить».

«Но под шумок, как у нас это делается, во время праздников, это сделали. И любые выступления бессмысленны. Можно сказать только о том, что собственники и архитектурное бюро, которое это сделало, себя дискредитировали абсолютно, для них это довольно серьезные репутационные потери», — сказала она.

В «Архнадзоре» считают, что с архитекторами общаться в принципе бесполезно. «Они выполняют заказ, а собственник решает, как поступить. Мы пытались повлиять на ситуацию с Фрунзенской АТС на уровне рассмотрения проекта на архитектурном совете Москвы, — рассказывает Новичков, — Была попытка обратиться к властям и призвать не согласовывать проект, потому что это не сохранение здания, а новодел. Но архитектурный совет, включая главного архитектора города Сергея Кузнецова, штампует решения вне зависимости от позиций общественных движений«.

У московских властей отношение к зданиям конструктивизма и постконструктивизма как минимум противоречивое.

В прежние годы, по словам Селивановой, власти говорили, что «никакой ценности эта архитектура не представляет и ее спокойно можно сносить».

«Сейчас позиция изменилась. С одной стороны, в День города в прошлом году Москва оформлялась в стиле конструктивизма с какими-то отсылками к русскому авангарду, были поставлены на центральных улицах макеты конструктивистских зданий, выставки, посвященные московскому конструктивизму и авангарду вывозятся за рубеж и другие наши города. То есть этот бренд поддерживается, но, с другой стороны, сами эти здания сейчас не реставрируются, не ставятся на охрану и разрушаются«, — говорит она.

В августе 2017 года в Москве была начата, по словам мэра Сергея Собянина, «самая масштабная реставрация памятников архитектуры за всю историю города». По словам мэра, в год сдается после реставрации более ста объектов, и «за последнее время количество памятников архитектуры, которые находятся в аварийном или неудовлетворительном состоянии, сократилось в разы».

Говорил он и о Доме Наркомфина (построен в 1928–1930 годах по проекту Моисея Гинзбурга и Игнатия Милиниса) — самом известном конструктивистском здании Москвы. Оно давно находится в плачевном состоянии.

Но на долю многих исторических памятников по-прежнему выпадает снос. Так, весной 2016 года снесли Таганскую АТС, построенную в 1929 году по проекту архитектора Василия Мартыновича. Еще один образец позднего конструктивизма был снесен, несмотря на поддержку архитекторов, искусствоведов, урбанистов и жителей района.

В июле прошлого года, так же без согласования с Мосгорнаследием снесли АТС на Бакунинской улице.

«Сама история с телефонными станциями в Москве очень грустная, — считает Александра Селиванова, — Единовременно было принято решение о том, что здания сносятся, либо капитально реконструируются под новую функцию. И, по сути, втихую таким образом было согласовано уничтожение большого количества ценных зданий 20-30-х годов».

По ее словам, сейчас одно конструктивистское здание реставрируется, но еще десять сносятся. «Ситуация очень печальная, потому что позиция городских властей связана с тем, что в нашем городе навалом конструктивизма, но это абсолютно несправедливо», – считает Селиванова.

автор: Олеся Остапчук