В ночь на 27 июля 1938 года из квартиры №23 в доме №15 по Зубовскому бульвару вышел пожилой человек. Его сопровождал конвой. Меньше, чем через 9 месяцев, в апреле 1939 года его родные узнали приговор: 10 лет без права переписки. Ни его дочь, ни его близкий друг академик Владимир Вернадский не знали, что это значит на самом деле и верили, что он жив. Дарья Чернышева рассказывает печальную историю князя Дмитрия Ивановича Шаховского, внука декабриста Федора Шаховского.
Князь Дмитрий Иванович Шаховской родился в 1862 году. Детство его прошло в Варшаве: там служил его отец-генерал. По окончании гимназии Дмитрий поступил в Петербургский университет на историко-филологический факультет. В университете он встретил своих варшавских знакомых братьев Ольденбургов, будущих востоковеда и педагога, познакомился с Иваном Гревсом и Владимиром Вернадским.
Уже в 1890 году князь Шаховской писал об отношениях, сложившихся в их кружке (они называли его Приютинским братством), педагогу Федору Ольденбургу: «Это какие-то совсем особые доверчивые и близкие отношения между несколькими лицами. Именно особенная уверенность друг в друге — это и есть единственное, что объединяет братьев и выделяет их из небратьев».
Эти люди поддерживали друг друга всю жизнь. Последнее письмо к Дмитрию Ивановичу Шаховскому академик Вернадский адресовал в сталинский лагерь, но друг уже был расстрелян.
Участниками Братства стали и девушки курсистки. Здесь князь Шаховской встретил будущую жену. Молодые люди любили, дружили, занимались наукой, но они не могли не думать об общественных проблемах. Восьмидесятые годы XIX века — время распространения толстовских идей. Для князя и его друзей варшавян Лев Николаевич был особым авторитетом: они не раз приезжали к нему в Ясную Поляну и в Москву, в его дом в Хамовниках.
В 1885 году молодые люди начали сотрудничать с толстовским издательством «Посредник», издававшим литературу для народа. Год спустя они вошли в Петербургский Комитет грамотности при Вольном экономическом обществе. Здесь Дмитрий Шаховской проработал много лет; здесь его другом стал выдающийся русский библиограф Николай Александрович Рубакин; здесь он познакомился с молодым революционером Владимиром Бонч-Бруевичем, с изданиями которого он много сотрудничал на закате жизни. В 1887 году по инициативе Братства была открыта первая бесплатная народная читальня.
«Я — внук декабриста и всегда помнил это, сколько себя помню — писал князь Шаховской в «Автобиографии». В немалой степени из нравственных соображений Дмитрий продал два больших имения отца, оставив себе 367 десятин земли, необходимых для получения избирательного земского ценза.
«Высшая моя мечта, чтобы сын мог сказать рабочим, народу: «Я такой же работник, как и вы» и чтобы они его поняли и признали своим», — писал он Федору Ольденбургу.
Поражает прозорливость Шаховского. Задолго до октября 1917 года он писал: «Мы не хотим взнуздывать зверя — народ, но не хотим и того, чтобы он разрушил наши музеи и сжег наши книги».
Федор Родичев, известный земский деятель, предложил князю службу в тверской губернии — заведовать хозяйством народных училищ. Хотя земство казалось князю «практическим путем к осуществлению двух самых дорогих [ему] начал в общественной жизни: свободы и народности», он сомневался. «Я боялся неизбежной необходимости на таком деле проявлять свою власть над другими людьми и такое предложение претило мне», — вспоминал князь о первой реакции на предложение Родичева. Но предложение это он все-таки принял.
В Тверской, а позже в Ярославской губернии он заведовал начальным образованием, занимался земской статистикой, был гласным в уезде, а позже — в губернии. О делах земских князь писал Владимиру Вернадскому и его жене. Очень много говорит об отношении князя к работе его письмо 1892 года к другу, с которым хотели встретиться, но Шаховской не мог оставить службу: «Теперешняя управа не может ни в каком случае решиться разрешить мне отложить работу неопределенное время. А кроме того, я и сам считаю, что это совершенно немыслимо. Прервать теперь работу — это ужасная вещь…»
В тот неурожайный год Дмитрий убеждал Владимира заняться организацией бесплатных столовых: «Вы непременно должны сделать так, чтобы опять была комиссия и была …школьная столовая. Это слишком важное и необходимое дело, чтобы от него отказаться и сил в Москве совершенно достаточно, чтобы его осуществить. Надо только дать толчок и сделать так, чтобы за Вами не было никакой задержки».
Князь на свои деньги комплектовал народные библиотечки и передавал их для распространения среди крестьян. Он не был толстовцем, но распространял идеи Толстого среди учителей, снабжал их демократическими брошюрами. В 1887 году Департамент полиции установил за князем Шаховским негласный надзор. Он стал неблагонадежным.
В 1896 году Дмитрий Иванович издал в Женеве под псевдонимом С. Мирный две брошюры — «После коронации» и «Ходынка». Спустя 25 лет после смерти Герцена Шаховской одним из первых выступил за создание оппозиционного журнала за рубежом и был одним из организаторов журнала «Освобождение» в Париже.
Редактировал журнал Петр Струве, а Шаховской участвовал в подготовке программной статьи издания, был одним из спонсоров издания и даже одним из курьеров, привозивших журнал в Россию. Первый номер журнала вышел в 1903 году.
В России начала складываться Конституционно-демократическая партия (кадетская), и князь Шаховской был одним из ее организаторов. Как депутат Первой Государственной думы от этой партии и секретарь Думы, он выступал за подчинение министерств не императору, а Думе, выступал против смертной казни. Дмитрий Иванович подписал проект, вошедший в историю как «проект сорока двух» — требование принудительного отчуждения помещичьей земли за справедливый выкуп.
Первая Государственная дума была разогнана императором, она проработала 72 дня. После этого большая группа депутатов собралась в Выборге, откуда они обратились к жителям страны с воззванием: «Не давайте ни копейки в казну, ни одного солдата в армию!» Этот документ вошел в историю как Выборгское воззвание. Одним из тех, кто его готовил, был князь Шаховской.
В декабре 1907 года авторы этого текста были арестованы, приговорены к трем месяцам тюремного заключения и лишены права быть избранными не только в Государственную думу, но и в органы местного самоуправления. Заключение князь Шаховской отбывал в Ярославской тюрьме.
В 1917 году Шаховской два месяца был министром государственного призрения во Временном правительстве. После октября 1917 года он остался в России (не уехал никто из «братьев») и в 1918-1919 годах был одним из лидеров «подпольной» Кадетской партии в Москве.
В 1920 году он был арестован. К счастью, в то время чекисты еще искали доказательства вины человека и их не нашли, поэтому он был отпущен под подписку о невыезде. По амнистии 1921 года дело Шаховского было прекращено.
Дмитрий Шаховской, филолог, пожертвовал исследовательской работой ради работы в земстве, ради выполнения долга перед народом, как он его понимал. Но после запрета избираться в 1907 году у него наконец появилась возможность заниматься наукой. Любимой его эпохой была эпоха декабристов. Пожалуй, любимым героем Дмитрия Ивановича был его дальний родственник, выдающийся российский философ Петр Чаадаев.
«Понимание Чаадаева обязательно и необходимо, потому что без него нельзя понять русской истории», — писал он уже в 1930 году Вере Фигнер. Судьба свела Дмитрия Ивановича со старым знакомым Владимиром Дмитриевичем Бонч-Бруевичем. Известный большевик ушел из правительства и теперь занимался наукой, издательской деятельностью и музейным делом. В рукописные фонды созданного им Музея художественной литературы, критики и публицистики Дмитрий Иванович передал письма Короленко, Чайковского, Кропоткина, Черткова.
Не один раз он сообщал Бонч-Бруевичу имена владельцев архивов. В литературоведческих сборниках «Звенья», издававшихся Бонч-Бруевичем, Дмитрий Иванович публиковался дважды: с его комментариями были изданы статья Чаадаева, не имеющая названия и три его письма.
В 1936 году в портфеле «Звеньев» лежала подготовленная Дмитрием Ивановичем статья Чаадаева «1851 год» — «как нельзя более подходящая к нынешнему моменту, так как он в ней прозревал нынешнее развитие такого отвратительного и, нечего скрывать это слово, грозного явления, как фашизм». Эта статья вышла в свет в Полном собрании сочинений и писем Чаадаева в переводе Шаховского и с его нумерацией отрывков статьи только в 1991 году. А в этом году в петербургском издательстве «Азбука» вышли «Философические письма» Чаадаева в переводе Шаховского.
Пожилой человек, ученый, Дмитрий Иванович Шаховской был в разработке НКВД. В его деле лежала справка, добытая агентурным путем и дополненная показаниями кадетов, арестованных прежде него, о том, что с 1908 года князь Шаховской служил уполномоченным царского правительства по охране Екатеринбурга и там казнил участников «Союза борьбы с самодержавием».
Эта же справка сообщала об активном участии Шаховского в деятельности контрреволюционной кадетской организации. Как были получены эти показания, мы понимаем. Шаховской не только не казнил ни одного человека, но и никак не был связан с Екатеринбургом.
После ареста из Дмитрия Ивановича выбивали признания в его контрреволюционной деятельности. О том, как это делалось, писал племянник Вернадского Георгий Старицкий, так как один из его знакомых стал очевидцем этих пыток: «Он мне говорил, что Дмитрия Ивановича заставляли стоять сутками без сна, у него опухли ноги». Шаховской не скрывал своего участия в работе кадетской партии, как не скрывал и своего участия в борьбе с советской властью до 1920 года, но позже, по его словам, он «никакой антисоветской работы не проводил, поскольку примирился с существованием советской власти».
Дмитрий Иванович Шаховской был расстрелян 15 апреля 1939 года по одним данным — на полигоне в Бутово, по другим — в Коммунарке.
Родных его выселили из дома на Зубовском бульваре через несколько дней после его ареста. Библиотеку и архив Дмитрия Ивановича спас Литературный музей.
текст: Дарья Чернышева
Вот актуальная фраза из вышеприведенного очерка:
«Как депутат Первой Государственной думы от этой партии и секретарь Думы, он выступал за подчинение министерств не императору, а Думе».
Эта фраза заставила меня по новому взглянуть на «Объявление о проведении 21 сентября 2020 года заседания Комиссии по регламенту и организации работы Совета депутатов муниципального округа Хамовники». Все четыре вопроса указанные в Объявлении как раз и следует решать тем путем, который изложен в приведенной выше фразе из очерка. Вот как выглядит этот путь для муниципального округа. Есть Закон города Москвы от 6 февраля 2013 года № 7 «О внесении изменений в Закон города Москвы от 6 ноября 2002 года № 56 «Об организации местного самоуправления в городе Москве» и статьи 1 и 8 Закона города Москвы от 22 октября 2008 года № 50 «О муниципальной службе в городе Москве»».
В этом Законе в пункте 3 в статье 1 говорится следующее:
«Статья 1. О внесении изменений в Закон города Москвы от 6 ноября 2002 года № 56 «Об организации местного самоуправления в городе Москве»
3. В статье 16:
1) часть 1 дополнить предложением следующего содержания: «Администрация осуществляет обеспечение деятельности представительного органа и главы муниципального образования в случае, если представительный орган в соответствии с уставом муниципального образования не обладает правами юридического лица.»;
ТО ЕСТЬ СУЩЕСТВУЕТ ПРОСТОЕ РЕШЕНИЕ ВСЕХ ТЕХ ПРОБЛЕМ, КОТОРЫЕ ПРЕДСТОИТ РЕШАТЬ КОМИССИИ ПО РЕГЛАМЕНТУ. И ЭТО РЕШЕНИЕ СОСТОИТ В ТОМ, ЧТОБЫ НАДЕЛИТЬ ПРАВАМИ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА ПОМИМО АДМИНИСТРАЦИИ ЕЩЁ И САМ СОВЕТ ДЕПУТАТОВ !!! Для этого достаточно внести соответствующие изменения в Устав муниципального округа Хамовники и в этих изменениях указать перечень лиц, которые вправе от имени Совета депутатов (как полноправного юридического лица) подписывать протоколы, заключать договоры, выдавать доверенности и издавать распоряжения. И тогда администрация будет заниматься своим делом, а Совет депутатов заниматься своими делами и глава будет только их координировать, что приведет к балансу интересов и главы и депутатов и муниципальных служащих.
„Задача врача — восстановить равновесие в организме больного.“
Парацельс (Филип Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенхайм), 1493 — 1541 — знаменитый швейцарский алхимик, врач и фармацевт).
Жаль, что не сообщается, на основе каких авторских работ создан этот милый пересказ