Клуб завода "Каучук" не работает больше 10 лет. Что происходит с памятником конструктивизма?

В построенном по проекту знаменитого архитектора Константина Мельникова доме культуры завода “Каучук” уже очень давно ничего не происходит. Из-за проблем с инвесторами и многолетней судебной тяжбы здание простаивает и постепенно ветшает. Депутат МО Хамовники Илья Азар проник внутрь “Каучука” и поговорил с арендаторами здания. Они рассказали постсоветскую историю клуба, в котором пытались закрепиться и великий пианист Петров, и люберецкие бандиты, и шоу Comedy Club. В итоге здание Мельникова, похоже, достанется государству — в конце августа 2018 года управляющее зданием Агентство по управлению и использованию памятников истории и культуры выиграло у основного арендатора суд.

Клуб завода «Каучук» был построен на пересечении Плющихи и 2-го переулка Тружеников в 1927-29 годах по проекту великого русского архитектора Константина Мельникова. Этот памятник конструктивизма (объект культурного наследия, кандидат на включение в список ЮНЕСКО) предназначался для досуга и отдыха химиков завода «Каучук», здесь были концертный зал и библиотека, работали кружки по шахматах и кройке и шитью.

По словам депутата МО Хамовники Александра Нахимсона, который и сам когда-то играл в детском спектакле на сцене «Каучука», клуб всегда был центром культурной жизни Хамовников. “Здесь снималась сцена из фильма «Берегись автомобиля», и кроме Юрия Деточкина на этой исторической сцене с неважными гримерными и костюмерными, проходили спектакли самодеятельных и профессиональных театров, в том числе самых модных в Москве. Здесь показывали фильмы, проводили вечера замечательные чтецы и актеры: Сурен Кочарян, Александр Филиппенко и многие другие”, — рассказывает депутат.

Даже в 90-е годы, рассказывает Нахимсон, в «Каучуке» работали кружки, хотя выходящие оттуда дети могли на выходе встретиться с входящими зрителями эротического театра. “Проводились здесь и выставки художников — неформалов и совсем даже формалистов. В неизвестно кем сделанной страшноватой пристройке к мельниковскому творению, работали секции каратэ, дзюдо, баскетбола и даже большого тенниса», — вспоминает депутат.

В последние годы клуб «Каучук» попадал только в криминальную хронику: в 2015 году здесь якобы «накрыли» элитный бордель, в котором клиенты платили девушкам по 100 тысяч рублей в час, а в 2017 году в «Вестях» сообщили, что тут разместили нелегальное казино (на самом деле это были декорации для съемок фильма). «Одного только не было за все эти годы в клубе — унылой пустоты», — сетует Нахимсон.

Сейчас пустующий ДК находится на балансе Росимущества, которое передало его в управление Минкульту, а точнее Агентству по управлению и использованию памятников истории и культуры (АУИПИК). По заключенному еще в 90-е годы (с заводом “Каучук”) договору у здания клуба два арендатора — “Академия российского искусства” и ресторан “Золотой дракон” (занимающий часть подвала). Договор действует до 2023-го года, но несколько лет назад АУИПИК подала в суд на обоих арендаторов за якобы проведенную ими незаконную перепланировку в историческом здании.

Снаружи клуб “Каучук” не выглядит заброшенным — краска не облезает, стекла целы. Внутри картина более грустная — на первом этаже свалена мебель, в зрительном зале нет кресел, перед сценой у самого пола висит люстра. Сцена обита дешевым коричневым материалом, на полу в зрительном зале красное покрытие с узорами, потому что несколько лет назад здесь снимали фильм “Пиковая дама”. Но голые кирпичные стены и бетонный пол в фойе выглядят стильно — хоть сейчас открывай здесь коворкинг.

1990-2010-е годы: Китайские инвесторы, люберецкие бандиты и великий пианист

Петр Шан, директор ресторана “Золотой дракон”

(С Шаном мы разговариваем на выложенной красной плиткой площадке перед зданием — раньше здесь была летняя веранда его ресторана. Перед нашим разговором он специально вынес сюда два кресла)

Меня сюда занесло случайно, пригласили друзья. Гендиректор завода “Каучук” хотел меня выгнать, но когда выяснил, что я с реальными китайцами из КНР работаю, то передумал. И сказал, что завод тоже в деле. Так мы сделали первое частное советско-китайское предприятие “Золотой дракон — Бохай”.

В 1990-м году мы зарегистрировали СП, а когда в конце 90-х договор закончился, я сам организовал предприятие “Золотой Дракон и ко”. Когда директор завода плюнул и уехал в Америку, я понял, что остался один на один с этим зданием, что я тут единственный арендатор, а здание стоит запущенное, течет и разрушается.

Я пошел к новоназначенному гендиректору завода “Каучук”, на балансе которого ДК находился до 2000 года. Тот сказал: “Хорошо, подвал тебе отдам, но и здание нам не нужно. Это обуза, его постоянно надо ремонтировать” и предложил найти кого-нибудь, кто взял бы его в аренду. Мне подвернулся театральный продюсер Вадим Добровицкий, который в 90-е ставил в Москве антрепризу с Лановым, Васильевой. Он и предложил мне академиков, сказал, что они будут моей “крышей”, будут помогать все продвигать, что они такие славные ребята, что им всем за 80 уже.

Так я познакомился с ныне покойным пианистом Николаем Петровым, который организовал Российскую академию искусств, куда входили значимые фигуры нашего искусства — Игорь Моисеев, Фазиль Искандер, Тодоровский, Бэлза, Элеонора Быстрицкая. Знаковые люди.

(Шан показывает мне на ноутбуке старое видео, как академики сидят в ресторане на обеде, во время которого они договорились, что они берут здание под свою опеку, а Шан оформит договор аренды. С гордостью и ностальгией он запускает и первые рекламные ролики «Золотого дракона» из начала 90-х)

Я выбил для них в Росимуществе довольно-таки хороший договор — аренда 2770 квадратных метров на 25 лет с годовой арендной ставкой 22 доллара за метр. Это подарок. В месяц за все надо было платить 5500 долларов.

Николай Петров. Фото с сайта «Эха Москвы»

Академики сказали, что денег у них нет, но у них такие имена, что денег им дадут. Когда я им подарил договор, то попросил только об одном: звать меня обслуживать их мероприятия.

Они начали ходить ко всем подряд. Петров рассказывал, что летел из Америки в первом классе с Аксененко и сказал ему: “Мы взяли здание на Плющихе, нам нужны деньги, вы нам не поможете как богатая организация?” Я ходил потом к Аксененко. Тот сказал: “Денег нет, можем только 50 тысяч долларов перечислить”. Но нам нужен был миллион долларов, чтобы все восстановить.

Петров сказал, что 12 академикам денег Аксененко хватит только на конфеты и бутерброды. А через три месяца вызвал меня и сказал: “Спасибо за подарок, но мы возвращаем договор, потому что нам никто не дает денег”. Это был 98-й год, когда все рухнуло. Правильно, наверное, не давали денег, ведь богатые люди знают, что с артистами и людьми творчества дела надо иметь осторожно (Шан смеется).

А я посмотрел, что люди вроде уважаемые, жалко стало мне своего труда, и я решил поискать инвестора сам. Слетал в Китай, поговорил, и оттуда прилетела делегация из 13 человек, в том числе заммэра города Далянь. Мы их водили по казино, по ночным клубам, везде. Они такие радостные были и говорят: “В Москве шикарно! Давай так: мы полмиллиона, ты полмиллиона, и вперед”. Принесли в сетке деньги и сказали тратить.

Потом отправили мне морской контейнер с мебелью и светотехникой, но он где-то за Байкалом потерялся, а нам уже открываться пора. Петров тогда пошел к Аксененко, и тот лично подписал распоряжение срочно найти контейнер и без очереди прислать его в Москву. Он у нас тут валялся лет 15, пока Москомнаследие не потребовало убрать.

В 1999 или 2000 году было пафосное открытие “Арт-центра на Плющихе«. Академики пригласили всех — замминистра культуры был, заммингосимущества был. На концерте выступал ансамбль Моисеева, читала стихи Быстрицкая, играл на гитаре Петр Тодоровский. Во втором отделение был джазовый концерт ансамбля Лундстрема. Евгений Ясин так танцевал, что его не могли остановить.

Потом начались будни. Платить аренду должен был я. Академики говорили так: “Мы сидим в кабинете, вы делайте, что хотите, но каждый месяц приносите нам определенную сумму. Нам надо кормить всех академиков, они на пенсии”. Работали мы так где-то год, после чего их осенила мысль, что в принципе я им уже не нужен. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.

Петров хоть и был одним из великих пианистов, но человек — мягко говоря непорядочный. У нас тогда проходили разноплановые мероприятия, ведь деньги же надо зарабатывать, из чего-то зарплату платить, аренду. А Петров сказал, что отныне здесь может быть только высокая культура, а дискотеки и банкеты он запрещает. Последний разговор с ним получился по понятиям. Он вызвал меня и сказал: “Это у тебя молодежная вечеринка? Я запрещаю, и аренда должна быть в два раза больше. Если нет денег, то мотай отсюда”. Я ответил пианисту: “Давайте культурнее, что это за разговор”. А он мне: “Ты никто, а меня все знают, я к Матвиенко легко захожу. Натравлю на тебя бандитов и ФСБ, с тобой разберутся”.

Они почему так резко начали со мной разговаривать? Потому что в какой-то момент у них появился новый инвестор, какой-то банкир, о чем я не знал. Мы же хоть и были как бы инвесторы, но подпольные, на птичьих правах. Я ведь был исполнительным директором Академии российского искусства, а китайцы — консультанты, и все.

Про китайцев он мне так сказал: “Ты сам разбирайся с ними! Ты взял у них денег, ты и отдавай”. Кинули меня короче. В один прекрасный день вдруг пришли ко мне человек восемнадцать, в том числе милиционеры, сказали, что я больше не исполнительный директор и указали на полубандита какого-то: “Вот Петров назначил нового директора, а вы никто здесь”.

Потом начались маски-шоу, нас прессовали, меня вызвали в милицию и посоветовали к академикам не подходить, потому что они написали заявление, что это я им угрожал вывести их в лес.

барная стойка в «Золотом драконе» в период расцвета и в августе 2018 года

В середине 2006-х академию продали Федору Бондарчуку. Тот подтянул Байсарова, чьим человеком был Валерий Антифеев (нынешний вице-президент МОО «Академия российского искусства»). Бондарчук решил здание из желтого в серый цвет перекрасить. Они восстановили фасад, крышу сделали, а внутри наоборот все, что мы сделали, поломали и выкинули.

Китайцам я сказал, что нас кинули, но особых проблем не было. Они сначала были пополам с государством, а потом, смотрю, они быстренько отдали ему акции. У нас были хорошие отношения, потому что я в Китай тоже инвестировал в 1993 году 140 тысяч долларов в совместное китайско-российское предприятие. Бизнес там тоже не пошел, поэтому мы квиты.

Поучаствовала в истории с “Каучуком” и [застраивающая Хамовники проректор МГИМО Наталья] Кузьмина. Как мне рассказывал Александр Свечов, главный в Хамовниках пожарный, в советские времена она работала в ЖЭКе и была очень шустрой. При Петрове она стала вице-президентом академии, и вскоре тут открылся клуб First, где начали танцы с наркотиками проходить. Помню, как она к зданию подъехала на красном кабриолете.

А потом мне позвонили и сказали, что люберецкие хотят со мной поговорить на предмет того, что ресторан мешает Кузьминой. Приехал человек и сказал: “Мы работаем здесь, мы делаем здесь культурный центр, а ты с китайским рестораном мозолишь нам глаза”.

Я им предложил заплатить, чтобы мы ушли, но по цене мы не договорились, а они потом бросили эту затею.

2012-2018. Борьба с министерством культуры

Валерий Антифеев, вице-президент межрегиональной общественной организации “Академия российского искусства»

(Антифеев встретил меня в просторном кабинете на втором этаже. Показывать мне здание он не стал, сославшись на больную ногу. Раньше он играл в молодежной команде “Динамо”, где дошел до дубля, но потом травмировал колено:“Мой отец — доктор технических наук, профессор, и мама в шоке была, когда я стал футболом заниматься”)

Мое знакомство с клубом началось примерно в 2012 году. Я работал с Русланом Байсаровым, который вместе с Федором Бондарчуком был тут последним владельцем. Работы велись до 2008 года, состояние здания было признано неудовлетворительным, но постепенно оно улучшалось. Была заменена кровля, при Бондарчуке был сделан фасад, вставлены стекла, но в 2008 году начался финансовый кризис, а поскольку все работы выполнялись на средства членов академии, у которых доходы упали, то все работы были законсервированы до примерно 2011 года.

В 2011 году АУИПИК неожиданно подняло арендую плату примерно в 18 с половиной раз на основании того, что работы в здании не проводятся. Руководство Академии на это не отреагировало, АУИПИК подал в суд, и в конце 2012 года Байсаров попросил меня найти других людей, которые бы сюда зашли, потому что ему было не до этого. Он разругался с Аллой Борисовной, с которой они думали сделать тут Театр песни. Я нашел Омара Муртазалиева, бизнесмена, совладельца рынка “Москва» в Люблино, который сразу влюбился в это здание.

Я обратился в кассационный суд, который встал на нашу сторону и вернул дело в арбитражный суд, где мы тоже выиграли.

Арендная плата осталась на уровне 4 474 условных единиц за 1 квадратный метр, то есть на площадь 2786 квадратных метров это где-то 330 тысяч рублей в месяц. Она действует до завершения реставрации, а АУИПИК хотел брать 6 миллионов в месяц, хотя сейчас здание ни копейки не приносит.

После этого, в сентябре 2012 года Байсаров ушел, Муртазалиев стал президентом МОО «Академия российского искусства», а я вице-президентом. Несмотря на то, что арендодатель здесь — АУИПИК, за состояние и реставрацию здания отвечает Москомнаследие, то есть ДК “Каучук” — культурный объект регионального значения, хотя находится в управлении федералов.

Здание было признано находящимся в удовлетворительном состоянии — у нас зимой и летом сухо и тепло. Мы сделали предмет охраны (что в этом здании обязательно нужно сохранить) и проект приспособления (как приспособить охраняемое здание к современному использованию) прошел государственную историко-культурную экспертизу с положительным решением, и нам сказали, что все у нас нормально и можно делать.

2019-й год был установлен сроком завершения реставрации. В 2015-м году мы интенсивно работали, заключили договор с компанией, которая провела подготовительные работы, стены очистила под штукатурку, сделали строительное освещение.

Неожиданно пришла комиссия из Росимущества. Я не придал этому значения, так как мы никому помещений не сдавали. Они, пока ходили, претензий не высказывали, но вскоре АУИПИК подало иск в арбитражный суд. Они перечислили 8 претензий вплоть до полной глупости — что мы сделали ресторан с открытой верандой, хотя это сделал другой арендатор, что мы все работы проводили без разрешения Москомнаследия.

Суд тянулся более 3 лет, нам попалась судья Бунина, которая заказывала документы и даже не понимала зачем. Из всех претензий осталась в итоге только перепланировка, причем дурость полная. Их обнаружила техническая инспекция в 2010 году, хотя я здесь с 2013 года, и ничего об этом даже не знаю, да и мне не интересно, ведь мы должны сдать помещение не в том состоянии, в котором мы его брали в аренду, а сделать реставрацию в соответствии с проектом приспособления. Ребята сделали перепланировку, а отвечать пришлось нам. Поймите: мы все делаем за свои деньги, мы за это время внесли более 80 миллионов рублей, я лично внес порядка 17 миллионов.

здание, строящееся на месте, конструктивистского квартала «Погодинская»

Я думаю, что здесь заказ, и предполагаю, что за спинами АУИПИК и судьи Буниной стоят люди, которые на месте квартала «Погодинская» построили элитное жилье.

Петр Шан

Ресторан «Золотой дракон» (позже — Арт-клуб «Караоке на Плющихе») закрылся год назад. Они сначала хотели повысить аренду в 8 раз на том основании, что изменились цены, ведь договор был подписан еще в 1999 году в условных единицах, и в нем записано, что условия 25 лет не подлежат пересмотру.

Новое руководство Росимущества это не устраивало, они передали «Каучук» в оперативное управление АУИПИК, в котором руководство меняется раз в два года. Оно говорит, что ему невыгодно арендаторов держать, поэтому хотят взвинтить цены. Я предложил делать это постепенно, ежегодно на 50 или 100%, потому что мы же уже вложили деньги, переделали немного помещение под ресторан.

Мы уже заключили было с АУИПИК мировое соглашение, но вдруг получили в Росимуществе отказ. До нас дошли слухи, что это здание кому-то приглянулось, кто хочет не только от нас, но и от академиков очистить территорию. Сюда ходили какие-то люди якобы от мэрии, мы им все показывали, а они молча уходили.

В прошлом году мы проиграли суд АУИПИК из-за перепланировки. Но мы сейчас заказали экспертизу и хотим доказать, что мы капитальных сломов не делали, памятник не рушили. В подвале несущих стен или колонн мы не сносили, а перегородки делали из гипсокартона.

Будущее. Что будет с клубом «Каучук» дальше

Директор «Золотого дракона» Шан объясняет, что “ограничений по использованию здания огромное количество”. С ним согласен и вице-президент Российской академии искусств Антифеев, который планировал превратить «Каучук» в многофункциональный культурный центр.

«Зрительный зал под серьезную сценическую деятельность, понятно, приспособить нельзя — не хватает подсобных помещений. Поэтому мы хотели зал использовать для камерных вещей — концертов, лекций, творческих вечеров, спектаклей маленьких театров. А на двух этажах фойе работали бы кружки», — говорит Антифеев. Он утверждает, что Муртазалиев не рассчитывал сделать «Каучук» прибыльным: «Вы не думайте, что это здание особо привлекательное, оно не способно принести осязаемую прибыль. Муртазалиев взял здание для жены и своего сына и мне он ставил задачу сделать нулевую рентабельность».

Рентабельности новые руководители академии планировали добиться с помощью ресторана в спортзале клуба. «Мы предполагали, что к нам будут приезжать автобусные туры, которые, кстати, и сейчас к нам заезжают, и, как на Западе, останавливаться на комплексные обеды. Вечером — свадьбы и банкеты», — объясняет Антифеев.

Из-за необычного архитектурного решения здания “Каучука”, здание, действительно, сложно использовать — кроме главного зрительного зала в нем есть несколько полукруглых фойе и несколько небольших комнат. “Дубровицкий хотел здесь сделать что-то вроде кабаре “Мулен Руж”, но не нашел инвестиции. Был момент, когда телеканал ТНТ хотел арендовать здание для “Камеди клаба”, и тогда здание могло бы работать и приносить прибыль. Второй человек с ТНТ Владимир Чопов, племянник бывшего гендиректора, обратился ко мне за помощью: “Дядя Петя, академики не готовы сюда пустить новый проект, а нам бы очень подошло это помещение”. Я был с Петровым в контрах, поэтому помочь не смог, и эти ***** [дураки] отказались, сказав, что не хотят связываться с молодежью”, — рассказывает Шан.

Шан уверен, что для использования “Каучука” подойдет проект, связанный с каким-то шоу или с телевидением. “Любительский театр, может быть, потому что большие спектакли ставить не удастся, ведь тут нет даже гримерок. Переделывать же ничего нельзя. Еще можно культурный центр какой-то республики разместить»,— размышляет Шан.

В конце августа состоялась кассация, которую АУИПИК у Академии российского искусства (ожидаемо) выиграл. Какие планы на здание имеет структура Минкульта, пока непонятно. Ходят слухи, что здание присмотрел себе глава республики Крым Сергей Аксенов и хочет открыть в нем представительство.