«Дожить до двухсотлетия». Интервью директора музыкальной школы имени Мурадели Нателлы Делекторской

В 2019 году музыкальной школе имени Вано Мурадели, расположенной на Пречистенке, исполнилось 100 лет. Выпускница школы Нада Марджи побеседовала с ее многолетним директором Нателлой Делекторской о современном музыкальном образовании и традициях школы.

---

— Нателла Давидовна, вы работаете в школе с 1965 года как преподаватель фортепиано, а с 2004 года являетесь директором. Как изменилась школа за это время?

— Я пришла работать в школу, учась еще в музыкальном училище имени Гнесиных. Сначала работала преподавателем общего фортепиано, а потом специального фортепиано. В те годы директором школы был Грант Григорьевич Шахолдян.

Шахолдян по специальности был виолончелистом и продолжал сложившиеся ранее традиции струнной школы с большим виолончельным отделом.

В 60-70-е годы прошлого столетия наставником и консультантом наших виолончелистов был Мстислав Ростропович. Он часто бывал в школе, проводил мастер-классы, играл со школьным камерным оркестром и ансамблем виолончелистов.

В 1982 году школу возглавил Алексей Мефодьевич Мартыненко, которому сразу пришлось заняться капитальным ремонтом и реставрацией здания школы.

Мы семь лет блуждали по разным помещениям. Наконец, в 90-м году школа возобновила занятия в основном здании (ул. Пречистенка д. 32/1 стр.7 — прим.авт.). Мартыненко придал работе новый импульс, взял много новых педагогов — интереснее стала жизнь и работа.

— Что именно сделал Мартыненко?

— Он развил духовой отдел. До этого у нас был только флейта, но постепенно появились почти все духовые инструменты. С тех пор работают еще классы кларнета, гобоя, валторны, саксофона, трубы, тромбона.

В итоге возник наш малый симфонический оркестр, как называл его Алексей Мефодьевич. В его составе 40 человек, а большой симфонический оркестр должен состоять, по крайней мере, из 100 человек.

Школа у нас хоть по своим размерам небольшая, но и не самая маленькая. Творческие начинания у нас на подъеме. Ребята очень любят играть в различных ансамблях, петь в хоре. На сегодняшний день в школе 3 оркестра, 3 хора, большие ансамбли скрипачей, гитаристов и другие.

В последние годы хорошо «приживаются» и семейные ансамбли. У нас много учится многодетных семей, и кто-то играет на скрипке, кто-то на гитаре или фортепиано. На концертах теперь почти половина ансамблей – семейные.

Сначала начинали робко, а сейчас уже бабушки со своими внуками выходят. Это так интересно и трогательно!

И конечно, мы стремимся к коллективному исполнению. Серьезные произведения легче сделать в четыре руки, чем в две. Дети любят произведения Арама Хачатуряна, такую вот популярную классическую музыку, которую можно сыграть коллективом.

Наши коллективы и солисты выступают на различных концертных площадках города, принимают участие в фестивалях и конкурсах, получают награды и кубки, становятся лауреатами и призерами.

— Как вам кажется, снизилась ли популярность классического музыкального образования за последние 10-15 лет?

— Какой-то период был спад музыкального образования, сейчас [дети] идут, спрос очень вырос, оно востребовано в обществе. Но как и раньше, [больше] у определенной прослойки общества. Часто приводят своих детей выпускники, их мы называем «внуками». Думаю, что это замечательно!

Чтобы стать профессиональным музыкантом, обычно идут в ЦМШ (Центральную музыкальную школу), в школу Гнесиных, чтобы учиться по десятилетней программе. А для тех, кто хочет приобщить ребенка к музыке, чтобы он вырос более грамотным и культурным человеком, существует наша школа.

Сейчас много современных детей, которые думают, что Бетховен – это только кличка собаки, а Моцарт – вкусные конфеты.

Сейчас ни по телевизору, ни по радио, если только ты [специально] не интересуешься, не услышишь классической музыки. А раньше, бывало, придешь домой из школы в рабочий полдень, а по радио играет полонез Огинского или симфонии Моцарта.

— Со времен моей учебы здесь в 2000-х, кажется, почти ничего изменилось в обстановке: та же мебель, тот же ремонт, который впервые был сделан в 80-х годах. Есть ли необходимость в обновлении? Как можно помочь школе?

— Все верно. К сожалению, ситуация такова. Спонсорскую помощь мы бы приняли, конечно. Несмотря на то, что сейчас юбилей, ее все равно очень сложно найти. Мы благодарны Департаменту культуры за то, что школе для проведения юбилейного концерта 27 апреля, на безвозмездной основе, был предоставлен замечательный зал в Московском музыкальном театре «Геликон-опера».

Кстати, с января к столетию нашей школы мы провели еще множество разных мероприятий, в том числе два фестиваля, посвященных 100-летнему юбилею – IV Московский фестиваль камерных хоров «Россия – Родина моя» и I конкурс-фестиваль пианистов «Пречистенка приглашает». В этих фестивалях приняли участие более 1000 детей из школ искусств Москвы и Московской области.

— В рубрике «Воспоминания» был опубликован ваш текст, где вы с особым теплом вспоминаете бывшего директора школы Алексея Мартыненко, рассказываете об организованной им студии звукозаписи. Как сейчас обстоят дела с оборудованием в школе?

— Студия пока что работает, в школе записываются все концерты и мероприятия. У нас был очень хороший звукорежиссер Борис Жорников, который и основал эту студию в 90-х годах. Сейчас есть, конечно, проблемы, существует необходимость в обновлении техники.

— Часто ли вам приходится общаться с выпускниками, которые не выбрали для себя музыкальную профессию? Каков приблизительный процент выпускников, оставшихся в музыке, как он изменяется со временем?

— У нас, конечно же, не спецшкола, у нас только процентов 10, и то не каждый год, идут дальше профессионально учиться музыке. Но в основном наша школа для расширения кругозора ребенка, для повышения его общей культуры, для воспитания разносторонней личности.

У нас существует хор «Анима», где поют наши выпускники, нынешние учителя, врачи, инженеры. Они помнят о нас, помнят годы учебы в музыкальной школе, приходят и с удовольствием поют.

— Не хотели бы вы ввести в расписание уроки современных музыкальных направлений, электронной музыки, новых способов аранжировки? На базе музыкальной школы Анатолия Лядова открылось экспериментальное эстрадно-джазовое отделение под руководством Леонида Агутина, например.

— В принципе я не имею ничего против такого отделения. У Агутина оно платное, насколько мне известно, да и масштабы здания школы позволяют это делать. У нас же, к сожалению, такой возможности нет, хотя, наверное, детям это было бы интересно.

Эстраде требуется отдельное крыло, а мы даже ударника не можем завести, потому что будет «греметь» вся школа. У нас лишних площадей нет, и так не хватает для школы.

Но мы развиваемся и смогли добавить специальность академического вокала. Он в настоящее время очень востребован, чему поспособствовала телевизионная программа «Голос», которая имеет очень сильное воздействие на людей. Не так давно благодарно зазвучала в стенах школы домра.

— Есть ли возможность для взрослых обучаться в школе на платной основе? Способен ли взрослый человек, на ваш взгляд, обучиться игре на инструменте?

— У нас в школе есть бюджетное и платное отделения. Подготовительные и дошкольные группы всегда были и остаются только платными. Три года назад для детей, которые не смогли пройти вступительные испытания и попасть на бюджетное место, появилась возможность обучаться платно.

Эти дети, которые имеют определенные данные, но по каким-то причинам не прошли по конкурсу. Мы учим их как по общим программам, с возможностью получения диплома об окончании музыкальной школы, так и индивидуально, если кто-то хочет брать только уроки фортепиано или гитары.

Платные занятия доступны как для детей, так и для взрослых. Многие взрослые начинают, но быстро сходят с дистанции. По большей части это родители наших детей, учеников школы. В принципе, если человек с нуля во взрослом состоянии начинает заниматься, и он самородок, то он может обучиться игре на музыкальном инструменте. Но в педагогике считается, что после 12 лет довольно сложно стать профессионалом в музыке.

Современные дети уже в 10-12 лет играют такие сложные произведения, которые раньше играли только в консерватории. Очень поднялся уровень, дети поразительно играют. Шопена в 6-7 лет!

Раньше считалось, что надо спокойно идти по программе, а сейчас вы и сами можете на YouTube увидеть, как трехлетки играют Баха.

—Какие задачи стоят перед школой, перешагнувшей столетие? Каким вы видите дальнейшее развитие музыкального образования?

— Дожить до двухсотлетия! Сейчас все организации подвержены реформам, руководство находится в поиске новых смыслов, но классика должна быть всегда.

Вся эстрада все равно отталкивается от классики. Ни рок-, ни поп-музыка не возникают на ровном месте. Классическая музыка – это основа основ. В ней есть своя логика. Музыкальной грамотой должен обладать даже тот человек, который хочет играть не классику, а совсем другую музыку. Законы гармонии и музыки существуют, они вечны, с ним и надо знакомиться, их надо изучать.

Я думаю, что музыкальное образование всегда будет востребовано, не хотелось бы, чтобы оно исчезло.

В классической музыке содержится основа, в ней есть своя логика, и грамотой должен обладать даже тот человек, который хочет играть совсем другую музыку. Законы гармонии и музыки существуют, они вечны и с ними надо знакомиться.

Я думаю, что музыкальное образование всегда будет востребовано, не хотелось бы, чтобы оно исчезло. Несмотря на популярность хип-хопа и других направлений, у нас полные залы на всех наших концертах, люди приходят с удовольствием, благодарят. Они говорят: выходишь из школы – там другая жизнь, а у нас есть вот эта своя музыкальная.

Хочется, чтобы это все сохранялось. Конечно, есть видоизменения, и изменения нужны.

Но главное, чтобы в этом круговороте не вытеснили детское музыкальное образование, чтобы оно сохранилось доступным для всех, не только для элиты и профессионалов, но и для детей из обычных семей.

Это образование не должно полностью коммерциализироваться. Я как директор вижу, что лучше всего у нас учатся именно дети из многодетных семей. У них нет возможности платить, и конечно, если они не смогут учиться, это будет катастрофа. Мне хочется, чтобы молодежь как-то по-своему, но все же продолжала свой путь в музыке.